Каждый день мучиться от боли и не иметь возможности обернуться. Просто сгораю изнутри, жар заполняет вены лавой, выжигая рассудок… Потеря ног по сравнению с утратой крыльев — песчинка в пустыне… Песок, ненавижу его, помню его вкус на зубах, когда валялся обездвиженный… Лучше бы я тогда умер… Но эта тварь посчитала, что это будет слишком легко для меня. И оказалась абсолютно права…
Ничего, осталось два года… И ни мать, ни кто другой уже не сможет повлиять на исход.
День за днем всё повторяется, но становится всё хуже. Организм ослаб, и уже нет сил бороться.
Но так легко мне давно не было, словно после полёта, будто, как прежде, обернулся и расправил крылья. Так хорошо, что не хочется открывать глаза, потому как это всего лишь сон.
— Берт, ты опять? — протягиваю руку, но вместо лохматой морды, привыкшей спать у меня на груди, светлые волосы расплескались по обнажённому торсу.
И у меня в объятиях спит моя сиделка. Халат распахнут и не скрывает прелестей молодого тела, её округлости мерно вздымаются, приковывая взгляд.
Как она тут оказалась? Её появление в моём доме вызывает вопросы... Наверное, не стоило её пускать к себе в дом, да ещё и поселилась так близко, а тут и вовсе перебралась в мою постель. Какая проворная…
Её не задевают вопросы о муже, поведение отличается от привычного для сосланных. Своенравна, амбициозна, считает себя нераспущенной, но от неё так и веет женскими чарами: вот сейчас, например, как ей удалось пробудить то, что спало пять лет? Вчера подумал, что показалось, девичьи прелести всколыхнули фантомные потребности, а тут всё ожило, только вот ноги как не двигались, так и не двигаются... Замер, пытаясь понять, точно ли всё происходящее реально. Вдруг мой воспалённый мозг в бреду, сгорая от жара, проделывает подобные фокусы…
Первая волна воодушевления сменилась злостью.
Её точно послал Брендан... Ярость закипает внутри... Знает, что мне всегда нравились блондинки, отыскал где-то готовую на всё... Всё никак не угомонится...
— Может, вы сверху на меня сядете, раз уж так открыто предлагаете себя...
Веки девушки начали подрагивать, указывая на скорое пробуждение, а потом и вовсе широко распахнулись. Элиссон вскочила на кровати, озираясь по сторонам, будто не понимала, где находится, а увидев меня, так и вовсе запуталась в покрывале, свалилась на пол, оставляя меня без прикрытия.
Подушкой прикрыл неглиже и стал ждать объяснений.
Она возилась на полу, и я не выдержал:
— Что вы тут делаете?! Я точно помню, что вас не приглашал! — вечер не нёс ничего необычного, помню лишь, как пытался уснуть... Как спазмы и огонь накатывали, я то терял сознание, то возвращался на поверхность.
— Я... Я, простите, кажется, я уснула...
— Это я заметил.