Игрушка в чужих руках: отрывок из романа Катерины Маркс «Пленница зверя»

20.03.2024

Мне становилось не по себе. Дама приближалась к нам, медленно делая маленькие шаги. Её улыбка, невероятно красивая и одновременно жуткая, не сходила с лица. Словно хищный и грациозный зверь, она загоняла нас в невидимый угол, из которого мы уже не сможем выбраться. Волосы, на свету ставшие ещё более рыжими, напоминали языки адского пламени. Женщина вообще была ярким примером холодной красоты. Каждая черта лица представляла собой произведение искусства. Все линии чёткие, ровные и симметричные. Я могла бы назвать её очень красивой.

— Для начала давайте познакомимся! — её слова были наполнены энтузиазмом. — Как тебя зовут? — обратилась она к моей соседке.

Девушка пошатнулась назад и слегка двинулась в мою сторону, словно ища защиты. Но я вряд ли могла ей её дать, ведь и сама сейчас была абсолютно беспомощна.

— Ну же! Тебе тут нечего бояться, милая…

Дама в чёрном пыталась расположить девушку к себе и выжать из неё хоть слово.

— София, — почти шёпотом ответила соседка.

Её голос звучал настолько подавленно, затравленно и тихо, что мне стало жаль её. Почему? Непонятно… Ведь я и сама находилась в точно таком же положении, что и она…

— Прекрасное имя, дорогая! — захлопав в ладоши, воскликнула женщина.

Её поведение всё больше напоминало мне манеры шизофреника. Резкие движения, смена тона и пронзающий насквозь взгляд никого не могли оставить равнодушным. Дама словно давила на тебя невидимым прессом, заставляя подчиняться и выполнять команды.

— А ты? — обратилась она ко мне.

Я вздрогнула, ведь не ожидала этого. Всё это время моё сознание делало вид, что мы наблюдаем за происходящим со стороны, не принимая в этом никакого участия. Скорее всего, именно так и устроен защитный механизм, что включается в моменты сильного напряжения и опасности.

— Энджела, — ответила я.

Молчать и тянуть время бессмысленно. Лучше побыстрее закончить всё это.

Дама в чёрном едва заметно изменилась в лице. Я словно огорошила или ударила её. В глазах женщины промелькнуло нечто похожее на испуг.

— Энджела Варес? — уточнила она.

Я опешила от удивления. Откуда она знала моё имя? Ведь, как я поняла, спрашивала нас сейчас она не просто так, а именно для того, чтобы познакомиться.

Я ничего не ответила, а лишь кивнула головой. Дама в чёрном придирчиво осмотрела меня с ног до головы. В её взгляде и выражении лица чётко прослеживалось отвращение и пренебрежение, с которыми она это делала. Будто я не человек, а мусор, что валяется под её ногами, да ещё и дурно пахнет. Было неприятно и унизительно.

— Как давно вы знакомы? — обратилась она на этот раз к нам обеим одновременно, поочерёдно переводя взгляд то на одну, то на другую.

Мы обе растерялись. Ведь видим друг друга впервые.

— Вы ведь знакомы друг с другом? — повторила женщина вопрос уже с некоторым сомнением.

Я и София одновременно завертели головой, давая таким образом отрицательный ответ.

— Нет? — удивилась женщина.

— Это странно, ведь все, кого привозят вместе, как правило, очень хорошо знакомы друг с другом, — она нахмурилась.

— Вы будете звать меня Мадам. С этого момента я ваша мама, папа и вообще всё. Вы не сможете и шагу ступить без моего ведома в этом доме. Не пытайтесь бежать или просить помощи. Ещё никому это не удавалось, и вы вряд ли похожи на тех, кто станет первыми, — её тон резко сменился с фальшивого приветливо-дружелюбного, на холодный и властный. Что-то подсказывало мне, что женщина не шутила.

— Сейчас я выдам каждой из вас браслет. Они станут начальной точкой отсчёта. Правила я уже озвучила сегодня, надеюсь, вы их запомнили. Я не люблю повторять, поэтому советую понимать всё с первого раза, — продолжила она.

Едва заметным движением руки женщина подала сигнал верзиле, что остался с нами. Второй вышел вместе с девушками и, скорее всего, сейчас сопровождает их на завтраке.

Мужчина подошёл к ней и протянул коробочку, похожую на шкатулку. Женщина открыла крышку. Внутри лежали два браслета, в точности напоминавших те, что были на запястьях всех девушек.

— Каждый раз надевать новые браслеты очень волнительно для меня, — произнесла Мадам.

Она аккуратно достала первый браслет и, держа его в руках, взглядом дала понять Софии, что он предназначен для неё. С такого близкого расстояния украшение не было похоже на предмет ювелирного или дизайнерского искусства, скорее на кандалы, что вот-вот захлопнутся и на моей руке.

София покорно протянула руку. Она выглядела более спокойной, чем раньше. Её дыхание всё ещё было слишком частым и громким. О предыдущей истерике напоминал только ярко-красный отпечаток ладони мужчины, что дал ей пощёчину внизу. На щеке девушки ясно проступали ярко-алые контуры его жестокого прикосновения. Мадам одобрительно кивнула девушке и застегнула браслет. Он выглядел увесисто. На нём явно было гораздо больше бусин, чем на других, что я видела сегодня. Шариков настолько много, что само кольцо даже не проглядывалось. Я невольно подумала о том, насколько сильно отстаю от других девушек.

После Софии закономерно настала моя очередь. Мадам достала второе украшение из коробки и потянулась в мою сторону. Я не хотела его надевать. Всё внутри кричало о том, что, как только замок на браслете будет застёгнут, моя прежняя жизнь окончательно превратится в прошлое. Это украшение словно проводило черту между прошлым и неизвестным будущим, которое ждёт впереди…

Я сглотнула комок в горле. Руки висели вдоль тела и совершенно не хотели подниматься. Конечности были такими тяжёлыми и неподъёмными, будто превратились в сталь или свинец.

— Ты сделаешь это сама или мы можем тебе немного помочь, — тон перестал быть приветливым. Слова звучали ультиматумом.

Я подняла руку. Было сложно, очень. Но остатки разума понимали, что меня заставят это сделать силой.

Тяжёлый и очень холодный металл больно впивался в и без того воспалённое от трения верёвок запястье. Каждое движение теперь отдавало болью в руке и звуком бьющихся друг об друга бусин.

Интересно, сколько их тут? На взгляд пересчитать невозможно.

— Сто девяносто девять, — будто прочитав мои мысли, пояснила Мадам.

Она с гордостью и удовлетворённостью ещё раз взглянула на наши руки и отправилась к выходу из комнаты. Очевидно, нам стоило двигаться за ней.

Сто девяносто девять? Но это значит… значит, что мне нельзя совершать ни единой ошибки, иначе «выбываю». Я не знала, какой конкретно смысл несло в себе это слово, но предполагала, что мне не понравится…