— Вы будете звать меня Мадам. С этого момента я ваша мама, папа и вообще всё. Вы не сможете и шагу ступить без моего ведома в этом доме. Не пытайтесь бежать или просить помощи. Ещё никому это не удавалось, и вы вряд ли похожи на тех, кто станет первыми, — её тон резко сменился с фальшивого приветливо-дружелюбного, на холодный и властный. Что-то подсказывало мне, что женщина не шутила.
— Сейчас я выдам каждой из вас браслет. Они станут начальной точкой отсчёта. Правила я уже озвучила сегодня, надеюсь, вы их запомнили. Я не люблю повторять, поэтому советую понимать всё с первого раза, — продолжила она.
Едва заметным движением руки женщина подала сигнал верзиле, что остался с нами. Второй вышел вместе с девушками и, скорее всего, сейчас сопровождает их на завтраке.
Мужчина подошёл к ней и протянул коробочку, похожую на шкатулку. Женщина открыла крышку. Внутри лежали два браслета, в точности напоминавших те, что были на запястьях всех девушек.
— Каждый раз надевать новые браслеты очень волнительно для меня, — произнесла Мадам.
Она аккуратно достала первый браслет и, держа его в руках, взглядом дала понять Софии, что он предназначен для неё. С такого близкого расстояния украшение не было похоже на предмет ювелирного или дизайнерского искусства, скорее на кандалы, что вот-вот захлопнутся и на моей руке.
София покорно протянула руку. Она выглядела более спокойной, чем раньше. Её дыхание всё ещё было слишком частым и громким. О предыдущей истерике напоминал только ярко-красный отпечаток ладони мужчины, что дал ей пощёчину внизу. На щеке девушки ясно проступали ярко-алые контуры его жестокого прикосновения. Мадам одобрительно кивнула девушке и застегнула браслет. Он выглядел увесисто. На нём явно было гораздо больше бусин, чем на других, что я видела сегодня. Шариков настолько много, что само кольцо даже не проглядывалось. Я невольно подумала о том, насколько сильно отстаю от других девушек.
После Софии закономерно настала моя очередь. Мадам достала второе украшение из коробки и потянулась в мою сторону. Я не хотела его надевать. Всё внутри кричало о том, что, как только замок на браслете будет застёгнут, моя прежняя жизнь окончательно превратится в прошлое. Это украшение словно проводило черту между прошлым и неизвестным будущим, которое ждёт впереди…
Я сглотнула комок в горле. Руки висели вдоль тела и совершенно не хотели подниматься. Конечности были такими тяжёлыми и неподъёмными, будто превратились в сталь или свинец.
— Ты сделаешь это сама или мы можем тебе немного помочь, — тон перестал быть приветливым. Слова звучали ультиматумом.
Я подняла руку. Было сложно, очень. Но остатки разума понимали, что меня заставят это сделать силой.
Тяжёлый и очень холодный металл больно впивался в и без того воспалённое от трения верёвок запястье. Каждое движение теперь отдавало болью в руке и звуком бьющихся друг об друга бусин.
Интересно, сколько их тут? На взгляд пересчитать невозможно.
— Сто девяносто девять, — будто прочитав мои мысли, пояснила Мадам.
Она с гордостью и удовлетворённостью ещё раз взглянула на наши руки и отправилась к выходу из комнаты. Очевидно, нам стоило двигаться за ней.
Сто девяносто девять? Но это значит… значит, что мне нельзя совершать ни единой ошибки, иначе «выбываю». Я не знала, какой конкретно смысл несло в себе это слово, но предполагала, что мне не понравится…