— Маргарита Николаевна, здравствуйте. Очень рад вас здесь видеть, — раздаётся за моей спиной жеманный мужской голосок.
Я узнаю его из тысячи, оборачиваться ни к чему. Он снится мне в кошмарах по ночам, этот человек — начало моего падения в пропасть, его виновник. Тот, кто безжалостным пинком меня столкнул в бездну.
Но как бы мне ни хотелось кричать и крушить всё вокруг, светский этикет никто не отменял. Я — «лицо» своего супруга, я не имею права выражать негативные эмоции. Положительные, кстати, тоже.
— Не могу ответить вам тем же, Родион Петрович, — натянуто улыбаюсь, глядя в лицо подошедшему мужчине средних лет.
Как всегда элегантен, представителен, в дорогом брендовом костюме, производит хорошее впечатление. Но это только на первый взгляд, а если присмотреться повнимательнее… Есть в нём что-то пугающее и отталкивающее. Скользкое, мерзкое...
— Ну что вы, Маргарита Николаевна, позабудем старые обиды. К тому же если бы не я, вы бы так и гнили в тех трущобах, а не стояли бы здесь передо мной в платье из последней коллекции парижского модельера.
Что есть, то есть. Без него я не оказалась бы здесь. А также не прошла бы через всю ту боль и унижения, что мне пришлось испытать по его вине.
Он делает вид, что любуется искусством, а сам оглядывается по сторонам. Я-то знаю, для чего он здесь. Вовсе не для того, чтобы купить полотно очередного новомодного художника и повесить у себя в гостиной, нет. Он выискивает в толпе богатых клиентов на свой «товар». А что я подразумеваю под товаром, вам лучше не знать.
— Ну как вам? — подходит к нам молодой симпатичный парень и кивает на картину с бесформенной женщиной.
— Честно? Отвратительно, — не хотелось грубить, но Родион Петрович вывел меня из себя своим присутствием. Как представлю, что его руками сегодня будет загублена ещё одна жизнь молоденькой наивной девчонки, аж всю передёргивает.
— Маргарита Николаевна, ну чему я вас учил? Как всегда строптивы, непокорны, свободолюбивы… Ай-яй-яй…
— Слава богу, я больше не имею с вами дела и не должна вам угождать, — нарочито вежливо отвечаю, скрывая едкий сарказм в своём голосе за фальшивой улыбкой.
Он цокнул языком и, заприметив неподалёку крупного мужчину со сверкающим «Ролексом» на запястье, покинул нас.
— И чем же вам не угодила моя Муза? — со смешком спрашивает парнишка.
Он выбивается из общей массы толстосумов: одет просто, я бы даже сказала, небрежно, в старые джинсы и клетчатую светло-голубую рубашку, оттеняющую его глаза, рукава подвёрнуты до локтей. Хаос густых, слегка отдающих рыжиной на свету волос, обаятельная, открытая, искренняя улыбка, лучезарные, горящие глаза.
— Ваша? — До меня вдруг доходит, что передо мной не покупатель, а исполнитель. — Это ваша выставка?
Тот молча кивает и продолжает елозить по мне заинтересованным взглядом. Его глаза то и дело останавливаются на моих изгибах, а затем и вовсе застывают, разглядывая лицо. Чересчур долго, слишком неприлично.
Этот взгляд мне хорошо знаком — так мужчины смотрят на женщину, которую хотят. Мысленно он уже поимел меня во всех позах и ракурсах