Даже в прогрессивной YA-прозе можно столкнуться с вредными упрощениями в разговоре на сложные темы и неуместными шаблонами:

- Романтизация страдания. Психическое расстройство — не модный «аксессуар», об этом всегда стоит помнить. Загадочный и молчаливый герой может быть привлекательным, однако если его загадочность и молчаливость связаны с серьёзным депрессивным эпизодом, романтический флёр в описании персонажа будет лишним.

- Иллюзия спасения через любовь. Встреча с «тем самым» человеком не лечит депрессию и не избавляет от навязчивых мыслей. Отношения могут быть поддержкой, но не заменят профессиональную терапию.

- Редуцирование болезни до сюжета. Иногда психическое расстройство в литературе используется как сюжетный приём. Герой «болеет», чтобы усилить драму, а потом «выздоравливает», чтобы порадовать читателей счастливым финалом. Часто это выглядит так: после признания в любви, откровенного разговора или вдохновляющего события персонаж внезапно чувствует себя лучше. Такое волшебное исцеление создаёт иллюзию, что ментальные проблемы — это лишь неприятные трудности, которые можно преодолеть с помощью силы воли или чувств.

- Упрощённые или карикатурные описания. Герой с аутизмом непременно окажется гениальным математиком, абсолютно неприспособленным к жизни в обществе, а персонаж с биполярным расстройством непременно будет выглядеть опасным и непредсказуемым (ещё и маньяком окажется!). Такие стереотипы усиливают мифы и существующие стереотипы, уводя читателей от разговора на серьёзные темы.

Правильная репрезентация очень важна. Когда подросток с ОКР или ПТСР читает историю, где его состояние показано с уважением и без стереотипов, он чувствует поддержку, понимая: «Я — не ошибка». И это уже немало. По данным Всемирной организации здравоохранения, каждый седьмой подросток в мире, то есть около 14–15%, страдает от психических расстройств. Поэтому, работая в жанре YA-литературы, так важно быть внимательным к выбору слов и описанию персонажей и их внутреннего мира. Конечно, книга не может быть универсальным лекарством для своего читателя, однако помощником в жизни — ещё как.

В современной российской литературе всё чаще встречаются произведения о подростках и «новых взрослых», столкнувшихся с проблемами ментального здоровья. Хотя эти темы поднимаются не так системно, как на Западе, они становятся всё более заметными. В книгах появляются истории, где герои не только переживают взлёты и падения в любви, но и борются с тревожностью, посттравматическим стрессовым расстройством, депрессией и аутизмом.

Авторы стараются говорить с читателем открыто, без пафоса и морализаторства. Они показывают, что жизнь людей с такими особенностями может быть разной: сложной, честной, со взлётами и падениями, любовью и расставаниями.

Книги вроде «7 футов под Килем» Анастасии Таммен, где персонажи преодолевают травмы, чувства вины и утраты, или «Мама, я съела слона» Дарьи Месроповой, затрагивающей тему расстройств пищевого поведения, — отличные примеры такой литературы. Хотя тренд пока только набирает обороты, он уже создаёт пространство, где читатель может узнать себя и почувствовать, что он не одинок. Такие книги становятся точками опоры. Литература помогает увидеть в художественном персонаже не чужого, а близкого человека, может, даже самого себя. Литература не лечит, но учит слышать, замечать и не отводить взгляд.