Космические приключения, романтика и живой юмор: отрывок из книги «Замуж с осложнениями» Юлии Жуковой

11.12.2023

В каюте у Азамата, как всегда, почти темно. Он жестом указывает мне на бук, стоящий на столе, а сам садится к ночнику — снова что-то ковырять-чинить, не вижу. Я уже привычным движением выдвигаю себе из-под стола растущее там кресло на складной ножке и упяливаюсь в экран.

Брат пишет, что детей доставили в целости, — он сам видел, как их выгружали. Он пожаловался начальнику насчёт меня, и тот устроил разнос где-то в высших кругах Земного Союза. Увы, ни к чему хорошему это не привело: теперь они твёрдо уверены, что меня нет в живых, а если и есть, то, значит, предала какой-то великий земной секрет. У них там начальство сменилось три года назад, и если прежнее ко мне относилось бережно, то новое знать меня не знает и рисковать из-за меня не готово. Короче, судя по всему, в ближайшее время мне на Землю лучше не спешить, мороки не оберёшься. Вот и брат советует найти какую-нибудь халтурку на Гарнете на полгодика, пока там всё уляжется. А то ещё заклеймят меня как муданжскую шпионку. Бред какой-то, честное слово. Зла не хватает!

Слышу, как Азамат зевает в другом углу, и злобность моя устремляется в другое русло: ну что вот он сидит, мучится, когда можно лечь и заснуть?!

Можно подумать, вся команда следит, бодрствует ли он весь день! То есть от Алтонгирела, конечно, можно и не такого ожидать, но у него сейчас другие проблемы.

— Может, тебе всё-таки прилечь? — возобновляю уговоры. — Я уже закончила, не буду мешать.

— Да нет, Лиза, не уходите. Вам ведь скучно, наверное, в каюте сидеть. Мне компьютер сейчас не нужен, так что пользуйтесь сколько хотите.

— Если он тебе не нужен, то, может, одолжишь на вечер? А ты бы пока поспал.

Оборачивается, смотрит на меня с сомнением. Что, думаешь, я в твои личные папки полезу? Так я и здесь могу, ты же не смотришь.

— Ну конечно, можно и так... — тянет, явно отпускать свой бук со мной не хочет. — Но мне могут звонить…

Да понятно уже всё, не отдашь ты мне любимую игрушку. И я не вправе даже просить и так уже на шею села по полной программе.

— Ах да, — говорю, — извини. — Улыбаюсь: — Я об этом забыла. Но мне там действительно нечего делать больше, так что я пойду, наверное, повяжу…

Закрываю бук, поднимаюсь.

— А что вы вяжете? — внезапно спрашивает с большим интересом. — Опять культурный мем, что ли?

— Свитер... маме на день рождения… — зависаю, стоя у кровати по другую сторону от капитана.

— Так странно, — говорит он несколько вымученно. — Я думал, земляне не делают одежду вручную.

Я фыркаю.

— Да это больше ради процесса, чем действительно одежду сделать. Если мне нужен свитер, я его, конечно, в магазине куплю. А вязать можно в подарок, чтобы человек видел, что ты о нём помнишь.

Азамат усердно кивает:

— Да, у нас тоже так. Самодельное только дарят, никогда не продают. Так и о человеке судят, сколько у него дарёной одежды, настолько его и любят.

— Ого, — говорю. — Удобно. А легко ручную работу от покупной отличить? Я вот не всегда справляюсь.

— Ну ручная обычно со всякими узорами, знаетe... — неопределённо машет рукой в области воротника. — Вроде как со смыслом. На покупной такого не бывает.

— A, так там всякие вышивки-тесёмочки ещё? — спрашиваю с энтузиазмом, воображая пёстрые народные костюмы из старых краеведческих фильмов.

Всегда хотела себе сшить что-нибудь этническое, но это же столько труда, да ещё разобраться, что в какие века вышивали да в каком племени... В общем, не люблю я в истории копаться.

— Да, там много всего, они пёстрые такие, — поддакивает Азамат с энтузиазмом.

— А у тебя есть что-нибудь для примера посмотреть? — спрашиваю.

Взгляд его мгновенно потухает.

— Что вы, откуда у меня?

На секунду лишаюсь дара речи: то ли от возмущения, что такого замечательного капитана никто не любит, то ли от ощущения собственного идиотизма — можно было догадаться, что у него нету. Ладно, теперь надо опять как-то выкручиваться.

— Ну, не знаю, — протягиваю, пока думаю, что сказать. — Ты ведь уважаемый человек.

Хотя бы в профессиональном отношении, ага.

— Любовь и уважение — разные вещи, — пожимает плечами.