Олдос Хаксли и его «О дивный новый мир»: почти всё сбылось

24.07.2024

Олдос Хаксли хотел изучать медицину. «Возможно, я стал бы плохим врачом, но из меня мог бы получиться хороший исследователь», — говорил он годы спустя на безупречном французском в интервью канадскому телевидению. У него были все основания так думать: в семействе Хаксли многие занимались науками и искусством. Дед Олдоса был знаменитым британским биологом и соратником Дарвина. Родители писателя познакомились во время учёбы в Оксфорде. Отец стал главным редактором литературного журнала The Cornhill Magazine. Мать основала школу для девочек, где практиковались самые современные подходы к образованию. Среди её учениц была дочь Артура Конана Дойла. Брат Олдоса Джулиан Хаксли стал первым директором ЮНЕСКО, а его сводный брат Эндрю Хаксли — лауреатом Нобелевской премии по медицине.

Сам Олдос также намеревался посвятить себя науке, но в 1911 году в возрасте 16 лет заразился золотистым стафилококком и практически полностью потерял зрение. С учёбой пришлось повременить. Олдос освоил шрифт Брайля и научился печатать на машинке. По воспоминаниям, он даже сумел с её помощью написать свой первый роман, но рукопись была утеряна. Через 18 месяцев зрение частично вернулось, Олдос смог возобновить регулярные занятия, но вместо медицины решил обратиться к литературе. Хаксли удалось избежать мобилизации в 1914 году: его признали не годным к службе по зрению.

Когда в 1948 году у него берёт интервью журналист газеты Le Monde, Хаксли с супругой Марией Нис находятся в Париже проездом. Писатель отправляется во Флоренцию, где будет присутствовать на съёмках фильма по одной из его новелл, а затем домой в Лос-Анджелес, где живёт с 1937 года. По словам журналиста, «Хаксли высок, галантен, доброжелателен и спокоен». Он «носит бежевый твидовый костюм с изяществом атлета». Проблемы со зрением дают о себе знать, и Хаксли то и дело «прикрывает от света рукой свои светло-серые глаза». К этому времени Хаксли — знаменитый писатель и путешественник. Он работал корреспондентом в журнале Vogue, побывал в Индии и Южной Америке, написал автобиографический роман «Контрапункт», множество новелл и рассказов.

Хаксли проживёт необычайно интересную жизнь: он будет писать сценарии для голливудских фильмов, дружить с Чарли Чаплином и Гретой Гарбо. В его доме в Калифорнии писателя будут навещать Игорь и Вера Стравинские. На вопрос о любимых авторах Хаксли будет неизменно отвечать: Толстой и Достоевский. Британский эрудит и интеллектуал, он будет читать лекции по всему миру, его будут принимать первые лица государств. Писатель умрёт во сне в 1963 году в возрасте 69 лет в день, когда убьют Джона Кеннеди. К этому времени он напишет множество произведений, но в истории литературы он останется автором «О дивного нового мира», мрачного романа-предсказания о будущем человечества.

Хаксли намеренно поместил действие романа в 2540 год, или в 632 год эры стабильности, предполагая, что описанные им изменения случатся ещё не скоро. Однако уже в 1961 году писатель утверждал, что многие из его пророчеств сбылись. Хаксли, действительно, предвидел изобретение контрацептивов и развитие репродуктивных технологий. Женщины из «Дивного нового мира», написанного в 1932 году, носят на поясе патронташи с противозачаточными средствами, а в 1960 году первые оральные контрацептивы поступили в продажу.

Но помимо конкретных изобретений, Хаксли предвидел вектор развития общества, которое стремится к счастью, отметая при этом все возможные привязанности, чтобы потом не испытывать боли при расставании. Хаксли убеждён: стремясь к благоденствию и стабильности, человек утрачивает свободу и теряет способность творить. Писатель заостряет тенденции, которые он наблюдает вокруг, и приходит к выводу: в мире, где нет страданий, нет и любви. В его романе люди больше не влюбляются и не вступают в брак. «Каждый принадлежит всем». Секс больше не приводит к беременности, в верности нет необходимости. Сексуальная жизнь жителей «Дивного нового мира» насыщенна и разнообразна. Им знакомы всевозможные ощущения и совершенно неведомы любовные переживания. Они больше не пишут хороших стихов, потому что исчезли всякие стимулы для их создания, а книги Шекспира лежат в специальном хранилище, и доступ к ним запрещён.

Воспитание в семье может быть травматичным, родители излишне опекающими, поэтому лучший способ решения проблемы — навсегда отказаться от семьи. В мире, созданном Хаксли, «мать» и «отец» — непристойные ругательства. Люди отказались от живорождения. Дети теперь производятся с помощью искусственного оплодотворения, вынашиваются в спецальных бутылках и воспитываются в интернатах.

Ещё до рождения детей распределяют по кастам — от альфы до эпсилона — и с помощью различных уколов и вливаний определяют их будущий облик и интеллект. Затем им внушается абсолютное принятие своего статуса. «Хорошо, что я не бета», — слышат младенцы в колыбелях тысячи раз повторяющиеся фразы. Попытка создать общество, целиком состоящее из альф, была предпринята, но провалилась: для обеспечения стабильности нужны люди, выполняющие разные задачи, но одинаково довольные своей судьбой. Они компенсируют недостаток ощущений специальными таблетками и просмотром фильмов в кинотеатрах, где можно чувствовать в точности то же, что и актёры. Они обожают шопинг и гольф. В этом мире научные технологии победили старость. Смерть победить не удалось, но она давно считается не трагедией, а естественным ходом вещей.

Хаксли пишет об обществе, которое ставит во главу угла удовольствие и потребление. Там никто не плачет об умерших и не печалится о расставаниях. Его члены не способны на самопожертвование, потому что нет ничего, достойного этого. Они не знают любви и не пишут гениальных романов. Они почти достигли избавления от страданий, но счастливы ли они? Кажется, сейчас эти вопросы звучат не менее актуально, чем в 1932 году. «В этом мире нет ничего неизбежного, у нас есть свобода выбора, и если мы захотим применить наш интеллект и добрую волю, мы, без всяких сомнений, сможем совершить необыкновенные вещи», — писал Хаксли. Захотим ли?