08.12.2025

Цитата

Это для тебя светит солнце сказал он в тот день когда мы с ним лежали среди рододендронов на мысу Хоут он в сером твидовом костюме и в соломенной шляпе в тот день когда я добилась чтоб он сделал мне предложение да сперва я дала ему откусить кусочек печенья с тмином из моих губ это был високосный год как сейчас да 16 лет назад Боже мой после того долгого поцелуя я чуть не задохнулась да он сказал я горный цветок да это верно мы цветы всё женское тело да это единственная истина что он сказал за всю жизнь и ещё это для тебя светит солнце сегодня да этим он и нравился мне потому что я видела он понимает или же чувствует что такое женщина и я знала что я всегда смогу сделать с ним что хочу и я дала ему столько наслаждения сколько могла и всё заводила заводила его пока он не попросил меня сказать да а я не стала сначала отвечать только смотрела на море и небо и смеющихся испанских девушек в шалях с высокими гребнями в волосах и утренний базар греков евреев арабов и сам дьявол не разберёт кого ещё со всех концов Европы и бедных осликов плетущихся в полудрёме и неведомых бродяг в плащах дремлющих на ступеньках в тени и огромные колёса повозок запряжённых волами и древний тысячелетний замок да и красавцев мавров в белых одеждах и тюрбанах как короли приглашающих тебя присесть в их крохотных лавчонках и Ронду со старинными окнами где веер скрыл блеснувший взгляд и кавалер целует решётку окна и винные погребки наполовину открытые по ночам и кастаньеты и ту ночь когда мы пропустили пароход в Альхесирасе и ночной сторож спокойно прохаживался со своим фонарём и Ах тот ужасный поток кипящий внизу Ах и море море алое как огонь и роскошные закаты и фиговые деревья в садах Аламеды да и все причудливые улочки и розовые жёлтые голубые домики аллеи роз и жасмин герань кактусы и Гибралтар где я была девушкой и Горным цветком да когда я приколола в волосы розу как делают андалузские девушки или алую мне приколоть да и как он целовал меня под Мавританской стеной и я подумала не всё ли равно он или другой и тогда я сказала ему глазами чтобы он снова спросил да и тогда он спросил меня не хочу ли я да сказать да мой горный цветок и сначала я обвила его руками да и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да. Да.

Комментарий

В этой знаменитой сцене, повлиявшей на всю литературу XX века, Джеймс Джойс завершает «Улисса» длинным внутренним монологом Молли Блум, в котором содержится огромный эмоциональный заряд и чувственная открытость. При этом физический акт с интимными тонкостями не описан: нет подробностей, нет деталей и механики, но читатель понимает, что произошло, — во многом благодаря ритму прозы и, конечно, повторяющимся «да».

Цитата

Нежная мечтательная область, по которой я брёл, была наследием поэтов, а не притоном разбойников. Кабы я добрался до цели, мой восторг был бы весь нега: он бы свёлся к внутреннему сгоранию, влажный жар которого она едва бы ощутила, даже если бы не спала. Однако я ещё надеялся, что её постепенно охватит такое полное оцепенение, что мне удастся насладиться не только одним мерцанием её наготы. Так, между пробными приближениями и смешением чувств, преображавшим её то в глазчатое собрание лунных бликов, то в пушистый, цветущий куст, мне снилось, что я не сплю, снилось, что таюсь в засаде.

Комментарий

«Лолита», пожалуй, самый скандальный роман XX века, первоначально отвергнутый несколькими американскими издательствами и впервые опубликованный в Париже. Владимир Набоков в своей книге создаёт сложную метафорическую систему для описания действий Гумберта. «Мой восторг был бы весь нега», «влажный жар», «цветущий куст» — всё это эвфемизмы, которые позволили автору избежать называния вещей своими именами при сохранении эмоциональной напряжённости. Набоков намеренно играет с языком, создавая эстетизированное, но глубоко тревожное повествование.

Цитата
 
Он подхватил её на руки и понёс вверх по лестнице. Голова её была крепко прижата к его груди — Скарлетт слышала тяжёлые удары его сердца. А ей было больно, и она вскрикнула, приглушённо, испуганно. А он шёл всё вверх и вверх в полнейшей тьме, и Скарлетт не помнила себя от страха. Она — на руках у чужого, обезумевшего человека, а вокруг — неведомая кромешная тьма, темнее смерти. И сам он точно смерть, которая несла её, до боли сжимая в объятиях. Скарлетт снова глухо вскрикнула — он вдруг остановился, повернул ей голову и впился в неё таким неистовым поцелуем, что она забыла обо всём, — осталась лишь тьма, в которую она погружалась. Да его губы на её губах. Он покачивался, точно под порывами сильного ветра, и губы его, оторвавшись от её рта, скользнули вниз — туда, где распахнутый капот обнажал нежную кожу. Он шептал какие-то слова, которых она не могла разобрать, губы его рождали чувства, прежде ей неведомые. Тьма владела ею, тьма владела им, и всё прочее перестало существовать — была лишь тьма и его губы на её теле. Она попыталась что-то сказать, и он тотчас снова закрыл ей рот поцелуем. И вдруг дотоле не познанный дикий вихрь восторга закружил её — радость, страх, волнение, безумие, желание раствориться в этих сильных руках, под этими испепеляющими поцелуями, отдаться судьбе, которая стремительно несла её куда-то. Впервые в жизни она встретила человека, который оказался сильнее её, человека, которого она не смогла ни запугать, ни сломить, человека, который сумел запугать и сломить её. И она вдруг почувствовала, что руки её сами собой обвились вокруг его шеи и губы трепещут под его губами, и они снова поднимаются — всё выше, выше, в темноте, темноте мягкой, кружащей голову, обволакивающей.

Когда на другое утро она проснулась, Ретта возле неё уже не было, и если бы не смятая подушка рядом, она могла бы подумать, что всё происшедшее ночью приснилось ей в диком, нелепом сне. Она покраснела при одном воспоминании и, натянув до подбородка одеяло, продолжала лежать в солнечном свете, пытаясь разобраться в своих беспорядочных ощущениях.

Комментарий

В «Унесённых ветром», книге, отмеченной Пулитцеровской премией, Митчелл описывает брачную ночь Скарлетт и Ретта Батлера через детали «до» и «после»: он несёт её по лестнице, наутро его нет, но осталась вмятина на подушке, а Скарлетт, кажется, впервые счастлива. Автор полностью опускает саму сцену близости, исключая поцелуи и описание эмоций, но читатель понимает, что произошло, и именно это и нужно писательнице, которая оказала значительное влияние на формирование канонов любовного романа XX века.

Цитата

В юности она не раз задавалась вопросом, что значат слова Абеляра об их с Элоизой любви. Он писал, что за один год любви они прошли все ступени, все изгибы страсти. Одно и то же всегда — тысячу лет назад, десять тысяч лет назад, на греческих вазах — всюду! Эксцессы страсти, выжигающие ложный стыд, выплавляющие из самой грязной руды чистейший металл. Всегда было, есть и пребудет вовеки.

В ту короткую летнюю ночь Конни столько узнала. Испытав такое, женщине полагалось бы умереть со стыда. На самом деле умер стыд, органический стыд — обратная сторона физического страха. Этот стыд-страх гнездится в тайных закоулках тела, и выжечь его может только страсть. Конни познала себя до самых тёмных глубин души. Добралась до скальной породы своего существа, преступила все запреты, и стыд исчез. Она ликовала. Из груди у неё рвалась хвалебная песнь. Вот, значит, как оно должно быть. Вот что такое жизнь.

Комментарий
 
Роман Лоуренса был запрещён в Великобритании вплоть до 1960-х годов за сцену физической близости между леди Чаттерли и охотником — хотя сам акт был описан относительно мягко и сдержанно по теперешним временам. Автор намеренно использует язык, который подчёркивает эмоциональную сторону в первую очередь, и лишь затем идёт речь о связи телесной. Для писателя любовные сцены служат скорее прологом к философским размышлениям о природе страсти между людьми.

Цитата

В те мгновения, когда наступала тишина, Анжелика слышала их слившееся воедино дыхание, оно становилось всё чаще, напоминая порывы знойного ветра. Потом вдруг снова наступало затишье, и снова среди ночи раздавался жалобный стон женщины, а её рука, словно срезанный цветок, бессильно падала на белую простыню.

Анжелика была до боли потрясена и в то же время словно околдована этим зрелищем… Она столько раз любовалась картиной, изображавшей Олимп, столько раз упивалась красотой открывшегося ей мира, исполненного какого-то страстного, величественного порыва, что в конце концов сцена, которую она сейчас наблюдала и смысл которой ей был ясен, как всякой девочке, выросшей на лоне природы, показалась ей прекрасной.

«Так вот она какая — любовь!» — думала Анжелика, и по её телу пробегала дрожь ужаса и восторга.

Комментарий
 
Анн Голон в серии романов об Анжелике изобретает такой стиль письма, который позволяет ей передавать читателям всю чувственность момента и в то же время избегать физиологически подробных описаний любовных сцен. Описания эмоций, впечатлений, звуков оказывается достаточно. Подобный приём — ключ к «мягкому эротизму» французской литературы середины XX века. Большую часть процесса она оставляет воображению самого читателя, и это до сих пор отлично работает.