24.01.2025

Гофман из тех писателей, чьё влияние испытываешь, даже если не прочитал ни одной из его книг. Если это ваш случай, попробуйте впервые открыть «Золотой горшок» или «Песочного человека» — у вас тотчас возникнет ощущение чего-то знакомого и родного. И даже если содержание сказок будет для вас новым, атмосфера, скорее всего, покажется узнаваемой. Вам точно известны эти узкие мощёные улочки, пряничные домики с островерхими крышами, уютные кофейни и весёлые кабаки, горбатые мостики и толпящиеся на них торговки с корзинами. И вы, конечно же, не будете слишком удивлены, когда окажется, что одна из этих торговок — ведьма, способная наслать на несчастного студента Ансельма страшное проклятие. Мы словно всегда знали, что дверная ручка может заговорить человеческим голосом, а почтенный скучный чиновник оказаться летающим князем духов и повелителем саламандр.

Гофман — один из создателей образа сказочной, романтичной Европы, где встречаются башни с часами, чёрные ворота и замковые улицы. Там живут скучные лавочники и безумные поэты, а по ночам к непослушным детям приходит настоящий колдун. Это место, где переплелось страшное и чудесное, будет воспроизведено тысячи раз известными авторами: от Андерсена до Памелы Трэверс, от Вильгельма Гауфа до Джоан Роулинг. Но самый убедительный и притягательный образ европейского города получился всё же у Гофмана. Сила его чар действует до сих пор: казались бы нам, жителям иных широт, такими манящими и обаятельными маленькие немецкие и французские городки, не будь они овеяны атмосферой сказок Гофмана и его последователей?

Присутствие Гофмана ощущается и в современном Калининграде — бывшем Кёнигсберге, где будущий писатель родился в 1776 году. От того города мало что осталось, и всё же современные жители тщательно восстановили адреса прусского сказочника и с увлечением водят экскурсии по гофмановским местам. На бывшей Французской улице — нынешней Шевченко — стоит памятный камень: когда-то здесь находился дом, где в семье адвоката Кристофа Гофмана родился автор «Щелкунчика». Вообще в России Гофман всегда пользовался особой любовью, и, пожалуй, трудно найти культуру, на которую этот писатель-романтик повлиял бы больше. Гофман присутствует незримой тенью в «Чёрной курице» Погорельского и «Городке в табакерке» Одоевского. Влияние сказочника ощутимо в прозе Гоголя и Булгакова. Оперу по мотивам сказок Гофмана написал французский композитор Жак Оффенбах, а декорации к ней рисовали русские художники Аристарх Лентулов, Сергей Судейкин и даже молодой Сергей Эйзенштейн. Великолепные куклы для мультфильма «Гофманиада» сделал художник Михаил Шемякин, и наконец, своей мировой славой сказка «Щелкунчик» обязана музыке Петра Чайковского. На прошлое Рождество этот знаменитый балет можно было увидеть в театрах Парижа, Лондона, Нью-Йорка, Сиднея и Буэнос-Айреса.

Немецкая сказка о девочке с добрым сердцем, пожалевшей сломанную куклу и не испугавшейся семиголовой крысы, положенная на музыку российского композитора, стала частью мировой культуры. Ещё Гофмана особенно любят в Санкт-Петербурге: по мнению художника Михаила Гавричкова, автора иллюстраций к сказкам Гофмана, между старой столицей и неутомимым сказочником есть особая связь. В Петербурге особенно сильно фантасмагорическое начало: здесь, как и в прозе Гофмана, мрачное сочетается с волшебным. Где, как не в городе, в котором по главной улице прогуливается нос коллежского асессора Ковалёва, а в случайной лавке художник Чартков покупает портрет с «живыми человеческими глазами» — совсем как у гофмановской механической Олимпии, в которую влюбился незадачливый Натаниэль, — можно почувствовать присутствие кёнигсбергского юриста, занимающегося на досуге музыкой и литературой?

Гофман не слишком стремился изучать право, на этом настоял его дядя, Отто Дерфер, сам профессиональный юрист. Родственники хотели для молодого Эрнста обеспеченного будущего, и работа чиновника, в самом деле, помогала ему сводить концы с концами. Но как же он ненавидел эту скучную действительность, как горячо верил в силу искусства и как самоотверженно пытался посвятить ему жизнь! Гофман не только писал, ещё он рисовал и сочинял музыку. Он так обожал Моцарта, что даже присвоил себе одно из его имён — Амадеус. Днём Эрнст Теодор Амадей Гофман исправно ходил на службу, а ночами улетал в чудесную Атлантиду — волшебную страну, где обретали счастье его персонажи: Ансельм и Серпентина, Мари и Щелкунчик.

Гофман писал преимущественно сказки, но детям их следует предлагать с осторожностью. Это не добрые наставления, снабжённые моралью, подобные сказкам Перро. Это истории, где добро совсем не всегда одерживает победу над злом, где безумие может одолеть разум, а страшный сон длиться вечно. Гофман выразил то, что Фрейд позднее определил как странную тревожность — глубокий страх, идущий откуда-то из детства: а вдруг няня не шутит, и к непослушным детям действительно приходит Серенький Волчок? А что, если Песочный человек не выдумка взрослых? Вдруг он на самом деле уносит детей на луну? Гофман препарирует страхи, которые зарождаются в колыбели и затем с трудом поддаются рационализации.

В том числе и поэтому его проза вызывает чувство узнавания. Кто из нас в детстве не просил не выключать на ночь свет? Кто не боялся чудовищ? Кто не опасался, что одно из них действительно затаилось под кроватью? Гофман писал о мире чар и заклинаний, в существовании которого мы когда-то были убеждены. Затем мы уверили себя, словно гофмановская Клара, что это бабушкины сказки. Но что, если мы ошиблись, а на самом деле Гофман прав? И Песочный человек прямо сейчас поднимается по лестнице?