Истории Владислава Крапивина могут начинаться где угодно. На неприметной улочке провинциального города, чем-то похожего на Тюмень (где прошло детство писателя), на крыше старенького сарая — мальчишки такие сооружения часто называют «штабом», «центром», «базой», — на солнечной поляне и даже в овраге — предвестнике как прохладного леса, так и тревоги. Рискует читатель оказаться и совсем в неожиданных местах — на планете, контролируемой «Теми, которые велят» (трилогия «Голубятня на жёлтой поляне»), или в фантастических мирах-гранях, живущих по своим законам (цикл повестей «В глубине Великого Кристалла»).
Завязкой для сюжета способно стать любое дело, страстно увлекающее мальчишек, будь то запуск конвертов фехтование, мореходство, игра в салки или отбивание барабанного ритма. Ну а когда всё по-настоящему начнётся, сочная трава обязательно заскрипит под подошвами сандалий маленьких рыцарей, тёплый ветер взъерошит их волосы и принесёт запах нагретой пыли и хвои. А гроза как символ неминуемый несчастий грянет во всё небо и прольётся на мальчишескую ватагу дождём.
Но главный герой обязательно испытает себя, пойдя наперекор страху, общественному мнению, хулиганам (чаще всего они в книгах Крапивина очень гадкие), лжи или глобальному злу. Этот Генка, Серёжа, Яшка во имя справедливости, чести и, конечно, защиты кого-то более слабого научится владеть шпагой, рогаткой, гвоздём, мечом, саблей, луком или просто палкой. Он вступит в мальчишеское братство, чтобы эти ребята из «Эспады», барабанщики, «Мушкетёры, Спартак, Айвенго // И чапаевцы в бурках седых» своим примером привили ему высокие идеалы, которые он понесёт дальше, с гордо поднятой головой. Понятная крапивинская романтика, а в чём-то и сентиментализм — впрочем, всегда в меру.
А ещё рано или поздно главный герой встретит необычного друга — ровесника, не похожего на других, а то и вовсе обладающего редким даром. Впрочем, подружиться можно и с мальчиком помладше. Тогда от новоиспечённого опекуна потребуется больше чуткости, внимания, заботы. Возможно, ему даже придётся рискнуть жизнью, а то и лишиться её, чтобы защитить приятеля. В книгах Крапивина никто не застрахован от трагических поворотов судьбы, хотя, конечно, чаще персонажам удаётся преодолеть все препятствия. Но встречаются в этой прозе и те, кому не повезло. В детстве многие из нас слышали рассказы от близких о «том мальчике» или «той девочке», которые упали с обрыва, попали под поезд, сорвались с крыши. Эта история что-то меняла в каждом из нас. В литературоведении подобное называется «осмысленной гибелью персонажа», а в реальности — просто «жизнью».