15.08.2025

Май девятьсот тринадцатого оказался месяцем весьма переменчивым: температура то опускалась до шести градусов, то поднималась до четырнадцати, а потом и двадцати, чтобы, поманив горожан теплом, снова съехать почти до нуля.

Занятия в семье генерала Горемыкина продвигались вполне успешно. В понедельник, среду и пятницу Аликс ходила в дом с драконами на Чистопрудном бульваре, извозчика брала только в крайнем случае: когда шёл сильный дождь или, обманувшись дневным теплом, она была очень легко одета, а температура на улице резко опустилась. Экзамены были сданы, вся дружная четвёрка зачислена в учительский класс на казённый кошт; Ада уехала к бабушке в Литву, Тата — к тётке в Орловскую губернию, для Элен тоже нашлась подопечная не только на май, но и на всё лето: девушку пригласили в купеческую семью гувернанткой и после романовских торжеств она должна была отправиться с ними в имение куда-то под Воронеж.

Затея с письмами вышла достаточно удачной. Юнкер Дебич прислал Аликс открытку, она написала ответ, и поскольку оба были заняты, встретиться договорились на балу в Благородном собрании: юнкера отправлялись туда как танцоры, девушки — сопровождать начальницу училища.

Во время долгих прогулок до Чистых прудов и обратно Александра Громницкая размышляла о разном, в том числе о своих чувствах к красавцу-юнкеру. Чем больше она общалась с князем Дебичем, тем сильнее ей хотелось этого общения — видеть его, разговаривать, держать за руку, идти куда-то вместе, разговаривая обо всём и ни о чём определённом, да просто сидеть или стоять рядом молча. Две встречи — на ярмарке и на катке — она хранила где-то глубоко в сердце, порой вспоминая эти прекрасные мгновения и удивляясь тому, что после первого бала их словно ведёт само Провидение, даже с письмами удачно получилось. Вероятно, можно было бы и встретиться на почте, если подгадать время, но Аликс боялась торопить события: она чувствовала, что всё больше влюбляется в юнкера, и это её одновременно и радовало, и огорчало. Любовь — прекрасное чувство. Полюбить мужчину, одного на всю жизнь, выйти за него замуж, родить детей — не об этом ли мечтала она, как и многие девушки, учившиеся с ней вместе, и, как это ни нелепо с точки зрения здравого смысла, мечтали они, конечно, о принцах. Рассудительная и умная не по годам, Громницкая, умом понимая всю нелепость своих желаний, с момента получения ответа на своё письмо стала питать надежды на то, что у них всё получится, Алекс женится на ней, они будут счастливы. Да, он князь, а она простолюдинка, но она читала в житии святителя Николая, что он и не такие свадьбы устраивал, да и вообще, кто знает, вдруг и у неё есть где-то родственница, тётушка, крёстная, как у Золушки из сказки Шарля Перро. Она появится в самый важный момент, и найдутся деньги и дворянская грамота, которую отцу Аликс просто не успели вручить…

В мыслях девушка очень жалела, что не родилась раньше, в эпоху Петра, когда дворянское звание, земли и прочие блага вручали за храбрость. Уж её отец точно получил бы всё, что только можно: раз в полку его помнили и полковник, под чьим началом он служил, помог устроить Александру в институт, значит, при Петре I точно бы выслужился. Конечно, в её время такого уже не случится, но всё равно всё должно быть хорошо: она видела, как смотрит на неё юнкер, чувствовала, что небезразлична ему, знала, что человек он порядочный и ему можно доверять.

Тем временем приближались торжества по случаю 300-летия дома Романовых. Москва готовилась к встрече государя. На центральных улицах обновили освещение, сделали иллюминацию, везде вывесили флаги и шары.

«Особенно красиво был иллюминирован путь следования Их Величеств от Александровского вокзала до Кремля, а также Воскресенская, Театральная площади, вокзалы на Каланчёвской площади. Выделялся по эффектности иллюминации дом Благородного собрания, на котором горело по всем архитектурным линиям десять электрических лампочек. На фасаде дома, выходящем на Охотный ряд, вверху горел красивыми огнями государственный герб. Под ним сияла синими огнями надпись «Боже, Царя храни». Ниже блистали вензеля Их Величеств. На фронтоне Большого театра — большой государственный герб, по бокам — даты 1613–1913», — прочли институтки в «Русском слове». Там даже было помещено несколько фотографий.

Придя со статьёй и фото к начальнице, девушки уговорили её отпустить несколько старших учениц под руководством одной-двух классных дам посмотреть украшенный город, убедив её в том, что это должно быть очень красивым зрелищем и Бог знает, когда они смогут увидеть нечто подобное, если станут земскими учительницами где-то в захолустье.

Вернувшись с прогулки, Аликс и Элен признали, что фото не передавали всей красоты и масштаба иллюминации.

— И это лишь украшения в городе, — воскликнула Элен. — А что будет, когда сами празднества начнутся…

— Думаю, великолепие бала затмит те, что мы посещали ранее, — согласилась Аликс. — Не зря Венкстерн велела пошить всем, кто с ней поедет, новые нарядные платья. Видимо, ожидается что-то грандиозное.

— Да, повезло нам с тобой, — Элен пожала пальцы подруги, а потом плюнула три раза через левое плечо. — Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Только не зря говорится: «Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах».